Есть кто служил в ч 12471

Есть кто служил в ч 12471

На должность начальника штаба части в 1987 году был назначен Долгов Сергей Александрович. Подполковник, выпускник Можайки, 3 факультет. Умный, толковый, принципиальный мужик. На редкость умело мог совмещать военность и инженерность. За подчиненного мог заступиться перед любым Александром Македонским, но и требовал от подчиненных, как от коня на свадьбе. То есть чтобы голова в цветах, а жопа в мыле… Чтобы младшие офицеры были молодцы и снаружи и по существу занимаемой должности.

Торжественный вынос знамени в/ч 12471: знаменная группа — штабники части. Состав — начальник разведки, знаменосец — лейтенант Пономаренко, ассистенты — лейтенанты Тишаков (ближний), Никитин (за знаменем).

При нем часть начала понемногу встряхиваться, вспоминать о форме одежды, которая должна быть по сезону, а не потому что, о том, что вопросительный знак в армии всего один — во фразе «Стой, кто идет?» (Устав гарнизонной и караульной службы ВС СССР), что знамя части должно лежать не в сейфе начальника штаба, а стоять на посту номер один, и что это знамя нужно иногда выносить перед строем по праздничным и торжественным случаям, и годится для этой задачи только разведчик, потому как со строевой подготовкой у него все нормально. Так что — вперед, взбудоражим часть как следует…

При Долгове штаб части из колхозной бухгалтерии превратился в боевое подразделение, от писарей до старших офицеров. Войнушка, стрельбы, «зарницы» приветствовались и поощрялись. Офицеры стали даже удивляться от воспоминания о том, что они и в самом деле — ОФИЦЕРЫ… Бывает же… Кто бы подумал…

К тому времени режимщик уже успел перетащить в штаб своего лучшего дружка — Борю Базарницкого. На отдел кадров. Блатная должность, между прочим. Боря — шедевр эпистолярного жанра, хитрейший на свете лейтенант, незаменимый друг и товарищ. Заканчивал он Ростовское училище, сам был родом с юга России, — а там ребята произрастают своеобразные. Сложно замешанные скифско-половецкие крови, умноженные на безудержную казачью вольницу и бесшабашность, подкрашенные белогвардейскими традициями с общим неприятием Москвы и всего холопского — вот такие люди там обитали и обитают. С такими в армии и на войне — не пропадешь…

Боря Базарницкий. Начальник Отдела Кадров штаба в/ч 12471.

— Разведка! Боевая тревога! Через пять минут ко мне в кабинет… По полной… — Долгов держал в руках телефонограмму и матерился.

Боря был в кабинете у режимщика, а потому безо всяких — «я с тобой…»

Из пяти минут — четыре заняли беготня в роту охраны за автоматом. Все остальное — полевая форма одежды, разгрузка, рация, патроны, ракетницы, сухпай, плащ-палатка (и многое другое) было приготовлено и снаряжено заранее, а потому оставалось только впрыгнуть в приготовленное. Правда, на старте в патернах, на агрегатах и прочих неудобьях со штатным автоматом всегда за что-нибудь зацепишься, и разведчик быстренько так открутил деревянный приклад. Автомат стал вдвое короче, удобнее…

— По вашему приказанию прибыл…

— Так, разведка. У военных строителей — побег с оружием, все части оповещены, в зонах ответственности выставляем усиленные патрули. Твоя задача — старт. Скорее всего военный строитель припрется туда. Там его земляки, там спрятаться можно хоть на год — ну ты все сам знаешь и так… Так что давай — дуй на старт, попозже пришлю кого-нибудь из роты охраны… У них там людей как всегда нету, караулы и прочее. Не задерживай этого идиота — мочи на поражение. Ну все — давай… Это… Оружие взял?

— А где оно? (Автомат Калашникова с деревянным прикладом носится стволом вверх, его видно из-за плеча, складные автоматы носят стволом вниз, спереди автомата не видно).

Разведчик повернулся кругом…

Для четкого дисциплинированного Долгова — снятие деревянного приклада с автомата было равносильно разукомплектованию его до небоеспособного состояния. Вредительство… Самоуправство… Партизанщина…

— А это что у тебя висит? Наручники? А это? «Синеглазка»?

Долгов наконец-то стал внимательно разглядывать клоуна, увешанного всевозможными цацками, штатными и нештатными, нужными и не очень, страшными и очень страшными…

— Да-а-а… Ты себе еще это… ГАУБИЦУ К ЖОПЕ ПРИВЯЖИ. Шагом марш привести оружие к штатному виду! Чингачгук твою в пупырышек…

С тех пор на праздники, военные и невоенные, Боря Базарницкий заходил в кабинет режимщика с торжественным видом и вручал аккуратно завернутый перевязанный красивой ленточкой с бантиком сверточек или коробочку. Режимщик млел от оказанного внимания, смущался… Развертывал подарок… Очень много было оберток… И обнаруживал там кусочек пасты ГОИ (в армии именуется «паста Гойя»). Это такой зеленый абразивный пластичный материал для чистки-полировки армейских пряжек и всего металлического, что должно быть отполировано до блеска… Кто служил — знает…

— Вова, это тебе… КРЮК ДЛЯ ГАУБИЦЫ ПИДОРАСИТЬ…

Для пущей строгости и нагнетания страха режимщик изобрел себе «корочку». Внутрь вклеил свою фотографию и сопроводил это дело примерно такими ужасами:

«Служба режима войсковой части N___, Начальник службы режима имеет право задерживать всех лиц с целью проверки документов, арестовывать в необходимых случаях, доставлять в штаб или в комендатуру, применять оружие и производить иные действия, связанные с соблюдением режима секретности на территории полигона…»

Хотя даже от одного только текста уже можно было потерять сознание и признаться во всех грехах всех людей до Иуды включительно — это дело дополнительно было обляпано большим количеством фиолетовых штампиков и представлено на подпись Долгову. Тот долго смотрел на партизанский документ, предъявленный ему на подпись, задумчиво перевел взгляд на режимщика, снова на «корочку», ухмыльнулся… Подписал и поставил печать!

Кроме того, приказал всем дежурным по части ВЫДАВАТЬ РЕЖИМЩИКУ ОРУЖИЕ (пистолет Макарова) ПО ЕГО ПЕРВОМУ ТРЕБОВАНИЮ… Что для космических частей тех лет было если не откровенным нарушением порядка выдачи оружия, то уж новшеством необычайным…

Из первой группы позвонил капитан Гаркуша и сообщил:

— Вова, тут у моих солдатиков приключения обозначились… По твоей части… Прими, побеседуй…

Через 5-10 минут в кабинет режимщика постучались трое солдат. И рассказали следующее.

— Мы дежурим на установщике. Вчера пришел какой-то незнакомый старший лейтенант — не из нашей части. По знакам различия — строитель. И предложил компромисс — от фотографирует установщик, а нам за молчание — кучу значков. Вот. Ну мы вроде согласились. Для виду поторговались о количестве значков и договорились на сегодня на 18.00, когда все офицеры уедут домой, никого не будет… Все будет тихо и спокойно…

Внутри режимщика вспыхнул бикфордов шнур. ВРЕМЯ ПОШЛО! Так… время… Так… чекисты уже смылись домой… Ладно, буду брать сам. Так… Боря — ты как? Со мной? Отлично… Так — оружие — есть, патроны, наручники, индивидуальный пакет… Есть… Пошли!

По прибытии к установщику инструктаж — мы прячемся на установщике (махина огромная — батальон можно спрятать), по приходу этого фраера в бендюжку дежурной смены — даете нам знак, мы его берем… Вопросы?

— Товарищ лейтенант… А… значки… Как же… Значки…

— Будут вам значки, будут… Трофейные…

Солдатик подошел к установщику и нервно-искусственно кашлянул. Громко…

Понятно… Боря — пошли…

Как в кино. Всем лежать! Все арестованы! Войсковая разведка! Руки перед собой, чтобы я видел… Руки, я сказал!

Старший лейтенант за шиворот был вытащен из бендюжки, прижат к стене.

— Мы? Мы… — режимщик полез в карман шинели за своей «термоядерной корочкой». Корочка упорно не находилась, а найдясь — не хотела вылезать из кармана… — М… Мы…

Первым нашелся Боря Базарницкий. Он сунул ствол в морду шпиона и твердо сказал:

Старлей потерял равновесие, у него подкосились ноги и он стал медленно сползать на колени…

— Ребята… Я… Та вы шо… Та я… Та у меня и в мыслях нэ було… Та вот это, шобы родину продать… та не… та вы шо!

Тут смертоубийственная корочка была наконец извлечена на свет божий и в перевернутом виде предъявлена уже сдавшемуся шпиону… Безумное количество печатей и штампиков на ней окончательно вышибли сознание из старлея…

— Ой, ребята… Та не… Та ниякой тайны я не знаю… А знав бы… так и нэ сказав… Та вы шо… Та родину продать… Та николы… и в мыслях нема…

— Документы! Содержимое карманов! Фамилия! Где, когда и при каких обстоятельствах вы перешли границу или были завербованы! В глаза смотреть, в глаза, я сказал… Явки, пароли… Где рация? Каналы переброски информации? Отвечать быстро! Быстро, я сказал! Что вы фотографировали этим фотоаппаратом? Быстро!

— Та это… та замполит я, замполит! Та хлопцев своих хотив на доску почета, та благодарственное письмо с фотографией на родину им отправить… Та вон же они стоять… Та мы ж тут всэ ото строилы… вмыралы… Таке воно…

Невдалеке толпилась кучка военных строителей в парадке. Для фотографирования. Готовые вот-вот дать деру. Они поняли, что торжественного процесса уже не будет, а их замполит попал. Сейчас его расстреляют эти гестаповцы. И выручить замполита тоже не в тему. У этих — вон, пушки заряженные… Завалят за милую душу…

— Так… Удостоверение… Так… ЗАЛИПА… Ваша фамилия ЗАЛИПА? Хохол? так — «Симферопольское военно-политическое училище»… так… понятно… Так… значки… Значки я изымаю как вещественное доказательство…

Ситуация обрисовалась почти окончательно. Героическим образом задержать в лихой перестрелке матерого шпиона — явно не получалось… Шпион сам запутался в стропах своего же парашюта и при ударе об землю выдал наизусть все шифры, пароли, основные и запасные частоты, явки, каналы ухода, контакты, тайники, аппаратуру — ну и так далее… Выдал все с просьбой дать ему клочок бумаги для подтирания самого чувствительного шпионского места…

Твою мать! Ну почему у нас на полигоне — НУ ВСЕ НЕ КАК У ЛЮДЕЙ?

Нужно было достойно выйти из этой ситуации. Тем более, что Борю трясло от смеха до выпадения патрона из патронника… Он как мог пытался сдержаться, но внутренняя вибрация организма уже привела с саморасстегиванию шинели, кителя, потери фуражки…

— Значит так… Дорогой ты мой замполит… Я забираю все твои документы, пропуска и прочее, а ты завтра в 10.00 приходишь в мою часть во-он туда, находишь меня в штабе и мы еще раз побеседуем… Вопросы есть. Нет… Ну тогда… Свободен…

На следующий день заинтригованный взволнованный чекист был приглашен разведчиком в штаб части. Чекист был замаскирован под «обычного офицера штаба, ну кадровика, например» и присутствовал при проведении подробного допроса. Ну так, случайно зашел к разведчику, поболтать, покурить вроде как… Ну так, в уголке посидеть… Посмотреть…

Разведчик напустил на себя суровость, строгость и прочие «сопутствующие товары». Зарядил печатную машинку. В трех экземплярах, как положено. И приступил к подробной разводке шпиона.

Допрашивать разведчик умел, это было отмечено потом в чекистских отчетах… Умел…

Чекисты умеют сдерживать свои эмоции и контролировать себя. Но до определенных пределов. Люди ведь тоже… Живые. Когда чекист понял окончательно все ситуацию, оценил ведение протокола допроса шпиона, пронаблюдал попытку разведчика снять отпечатки пальцев у задержанного при помощи разрисовки пальцев шариковой ручкой, выслушал классическую фразу «Та и в мыслях нэ було…» — чекист ВЫШЕЛ… Он уже не мог доводить состояние контрразведывательных органов до саморасстегивания кителя… А вдруг кто увидит татуировку профиля Дзержинского? НИЗЯ… НИЗЯ это делать…

— ПАЛ АНДРЕИЧ, ВЫ ШПИОН?

На другой день разведчику был очередной раз подарен сверток с кусочком «пасты Гойя». Крюк для гаубицы должен быть всегда отполирован…

Ракетные войска стратегического назначения. Справочник. Структура РВСН.

Новости

Одноклассники

Реклама

47-я отдельная инженерно-испытательная часть (47 ОИИЧ) (в/ч 12471)

Сформирована 2 ноября 1966 года в Ленинске, Кзыл-Ординской области, в составе 1-го испытательного управления 5-го НИИП (полигон Байконур).

Основной задачей части являлась эксплуатация стартового комплекса (СК) 11П852, ЗС 11Г131 и полигонной отработки РКС «Н1-ЛЗ» на базе оперативной группы отдельной научно-испытательной станции (ОНИС, в/ч 22228), а позднее комплекса “Энергия/Буран” (пл. 110: 45°57’52″с.ш. 63°18’30″в.д.).

До 1 ноября 1966 года ОИИЧ находилась на временном штате в составе 1-го испытательного управления. Частью (40-я ОНИС ?) командовал полковник Беляев Евгений Лукьянович. Личный состав части осуществлял контроль поставок и охрану поступающего технологического оборудования.

ОИИЧ вела работы на двух пусковых установках стартового комплекса “Н-1” (11П852, или “Раскат”) и заправочной станции:

• стартовый комплекс 11П852, ПУ 37 (левая), построена в 1964-1969 гг.;
• стартовый комплекс 11П852, ПУ 38 (правая), построена в 1964-1967 гг.
• заправочная станция 11Г131 головного блока ЛЗ

7 января 1967 года часть вошла в состав 6-го испытательного управления.

В 1967 году личный состав части принимал участие в разгрузке и охране поступающего оборудования, изучал эксплуатируемое оборудование и функциональные обязанности.

В 1968 году ОИИЧ в полном объеме включилась в подготовку стартового комплекса к испытаниям изделия Н-1.

24 апреля 1968 года части вручено Боевое Знамя и Грамота Президиума Верховного Совета СССР.

К первому пуску РКС «Н1-Л3» в состав 47 ОИИЧ входили испытательные подразделениия:

• группа № 1 – подготовки и пуска;
• группа № 2 – обеспечения сжатыми газами и теплового режима головного блока;
• группа № 3 – хранения, термостатирования, заправки ракеты компонентами топлива и обеспечения теплового режима головного блока;
• группа № 4 – стартового комплекса РН Н-1;
• группа № 5 – энергообеспечения и обслуживания спецтехнических систем;
• группа № 6 – испытаний системы измерений стартового комплекса и ракеты-носителя;
• группа № 7 – электрических испытаний систем ракетных блоков и объекта;
• группа № 8 – подготовки двигательных установок головного блока и контроля температурного режима головного блока.

С 1969 по 1972 годы ОИИЧ проводит летно-конструкторские испытания ракетно-космической системы «Н1-ЛЗ».

После четырех неудачных пусков, дальнейшие работы по испытаниям ракеты-носителя Н-1 были прекращены, а в июне 1974 года лунная программа была закрыта, хотя Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР о прекращении работ по комплексу и списанию затрат вышло только в феврале 1976 года.

ОИИЧ с 1974 по 1978 годы выполняла задачи по эксплуатации систем и агрегатов комплекса «Н1-Л3» в режиме длительного хранения.

В состав ОИИЧ переданы две роты расформированного в 1974 году отдельный батальон охраны (в/ч 73796)

В дальнейшем испытатели 47-й ОИИЧ участвовали проведении подготовки к пускам других ракет-носителей и космических аппаратов, в частности, в 1977 году проводили подготовку к запускам космических аппаратов серии «Метеор-Природа». Подготовка КА велась на ТК площадки № 31.

В конце 1976 года, в соответствии с Постановлениями ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 17.02.1976 года № 132-51 и от 21.11.1977 года № 1006-323, Решениями Комиссии Президиума Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам от 18.12.1976 года № 349 и от 2.11.1979 года № 292, на НИИП 5 МО развёрнуты работы по программе многоразовой транспортной космической системе (МТКС) «Энергия-Буран», с максимальным использованием задела по теме Н-1.

Проведение испытаний системы «Энергия-Буран» было поручено испытателям 6-го научно-испытательного управления (начальник генерал-майор В. Е. Гудилин).

47-я ОИИЧ приняла активное участие в формировании 1 апреля 1982 года 278-й отдельной инженерно-испытательной части, в том числе и личным составом.

15 ноября 1988 года совместным расчетом управления, 47-й ОИИЧ, (командир полковник С.Е. Кондратьев) и НИИХимМаш с левого старта площадки № 110 проведен запуск «Энергии». Через 205 минут двухвиткового полета ОК «Буран» сел ВПП площадки № 251 в автоматическом режиме. Работу посадочного комплекса обеспечивали военнослужащие 282-й отдельной инженерно-испытательной части (в/ч 03079, командир части подполковник А.Н. Гуров).

В конце 1989 года 6-е НИУ переформировано в 3-й центр испытаний и применения космических средств (3-й ЦИП КС), куда по преемствености вошла и 47-я ОИИЧ.

В связи с распадом СССР и общим спадом в промышленности, финансирование программы «Энергия-Буран» с 1991 года было резко сокращено, МТКС переведена из Программы вооружений – в Государственную космическую программу решения народно-хозяйственных задач. Дальнейшее сокращение финансирования привело к невозможности проведения работ с ОК «Буран», и в 1992 году было принято решение о прекращении работ и консервации созданного задела.

ОИИЧ расформирована в 1995 году.

Перечень работ на пл. 110

Криогенное хранилище топлива — 45°58’11″с.ш. 63°18’39″в.д.

Техническая площадка (пл. 112) (45°55’36″с.ш. 63°18’08″в.д.) – монтажно-испытательный корпус (МИК-112), построены в 1963-1966 гг. под комплекс Н-1, а позднее использовались под комплекс “Энергия/Буран”.

Техническая площадка (пл. 112А) (45°59’20″с.ш. 63°19’00″в.д.) – монтажно-испытательный корпус (МИК-112А), построены в 1966-1967 гг. под комплекс Н-1, а позднее использовались под комплекс “Энергия/Буран”.

КОМАНДИРЫ ОИИЧ:

Решением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 24.10.1962 года № 1022-439 и от 3.08.1964 года № 655-268 в СССР утверждена программа исследования Луны, с высадкой экспедиции на её поверхность и возвращения на Землю. Для реализации этой программы создана ракетно-космическая система (РКС) «Н1-ЛЗ» в составе РН Н-1 и головного блока «ЛЗ» (ЛК 11Ф93 с блоком «И» и ЛК 11Ф94 с блоками «Г» и «Д»).

В целях практической отработки РКС «Н1-ЛЗ» на НИИП-5 МО в 1963 году развёрнуто строительство объекта № 358, предназначенного для сборки и испытаний РН Н-1 и головного блока «ЛЗ», а также их запуска. В 1964 году начато строительство СК 11П852 (пл. № 110) с двумя пусковыми установками (ПУ) № 37 (левая) и № 38 (правая).

В конце 1966 года на полигон стало поступать технологического оборудование стартового комплекса, контроль и охрану поставок оборудования осуществляла оперативная группа, созданная на базе отдельной научно-испытательной станции – войсковая часть 22228 (командир – полковник Евгений Лукьянович Беляев).

Для эксплуатации СК 11П852 и полигонной отработки РКС Н1-Л3 с сентября 1966 года, на базе оперативной группы и 32-й команды отдельной инженерно-испытательной части 25741, в составе 1-го испытательного управления формировалась отдельная инженерно-испытательная часть 12471. Формирование части завершено 2 ноября 1966 года, первым командиром ОИИЧ назначен заместитель командира войсковой части 93764 по ракетному вооружению подполковник Ширшов Василий Тимофеевич.

С 7 января 1967 года, согласно директиве ГК РВСН от 29.11.1966 года № 329260, с целью полигонной отработки РКС Н1-ЛЗ, началось формирование 6-го испытательного управления (войсковая часть 96630). Формирование управления проводил заместитель начальника 1-го ИУ по испытаниям инженер-подполковник Павел Михайлович Катаев. Формирование управление было завершено 25 января 1967 года.

В декабре 1968 года на СК было вывезено первое летное изделие, что стало настоящим праздником. Все понимали, что наступил завершающий этап космической программы. Работы по подготовке изделия к пуску на СК проводились в тяжелейших климатических условиях. Морозы, при сильном ветре, доходили до – 40 градусов, но испытатели управления с честью справились с возложенными задачами. 21 февраля 1969 года в 12:18:07 московского времени осуществлён пуск первого изделия Н-1 №3Л с упрощённым головным блоком ЛЗС (с ЛАК 11Ф92 и макетом ЛК11Ф94). Боевой расчёт по подготовке к пуску РКН составил 4262 человека. Пуск закончился аварией, ракета упала в 55 км от СП. Хотя программа первого полета и не была выполнена, в ходе подготовки к пуску и запуска и полета РКН были подтверждены правильность выбора многих схемно-конструктивных и технологических решений в создании сверхтяжелых ракет-носителей.

В последующие годы было осуществлено еще три пуска Н-1: 3 июля 1969 года – РН № 5Л, 27 июня 1971 года – РН № 6Л и 23 ноября 1972 года – РН № 7Л. Все они закончились аварийно. Каждое последующее изделие значительно отличалось от предыдущего. Оно дорабатывалось, повышалась надежность и работоспособность бортовых систем. Конструкторами, производственниками и испытателями 6-го ИУ делалось всё, чтобы ракета летала.

В МИКе завода «Прогресс» были собраны блоки для двух следующих Н-1 №№ 8Л и 9Л с новыми двигателями. Их пуски планировались на август и декабрь 1974 года. Была произведена доработка макетно-технологического изделия №1М1Б под новые двигатели, наземные испытания которого испытатели управления провели на СК с декабря 1973 года по февраль 1974 года.

В начале 1972 года, кроме того, в КБ экспериментального машиностроения, был разработан детальный проект более совершенной лунной программы Н1-ЛЗМ, в которой была предусмотрена оригинальная схема высадки трёх космонавтов в любой район Лунной поверхности, со временем их пребывания в космосе до 14 суток и возвращения на Землю. Осуществить эту экспедицию можно было в 1978 – 1980 годах.

К сожалению, этим планам осуществиться было не суждено. К тому времени политическое руководство страны полностью утратило всякий интерес к отечественной пилотируемой лунной программе. Несмотря на успешные испытания лунного орбитального корабля и посадочного лунного корабля, без Н-1 они не могли быть доставлены на орбиту Луны.

После четырех неудачных пусков, дальнейшие работы по испытаниям ракеты-носителя Н-1 были прекращены, а в июне 1974 года лунная программа была закрыта, хотя Постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР о прекращении работ по комплексу и списанию затрат вышло только в феврале 1976 года.

После закрытия лунной программы испытатели управления с 1974 по 1978 годы выполняли задачи по эксплуатации систем и агрегатов комплекса «Н1-Л3» в режиме длительного хранения.

Отдельный батальон охраны – войсковая часть 73796 в 1974 году был расформирован, с передачей двух рот охраны в состав войсковой части 12471.

Производственный задел ракетных блоков и практически всё оборудование технического и стартового комплексов было уничтожено.

В конце 1976 года, в соответствии с Постановлениями ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 17.02.1976 года № 132-51 и от 21.11.1977 года № 1006-323, Решениями Комиссии Президиума Совета Министров СССР по военно-промышленным вопросам от 18.12.1976 года № 349 и от 2.11.1979 года № 292, на НИИП 5 МО развёрнуты работы по программе многоразовой транспортной космической системе (МТКС) «Энергия-Буран», с максимальным использованием задела по теме Н-1. [1]

Источники:

3. Посысаев Б.И. Неизвестный Байконур. Сборник воспоминаний ветеранов Байконура / М. 2001

Есть кто служил в ч 12471

Под общей редакцией составителя книги Б. И. Посысаева

Труженикам космодрома Байконур посвящается

Эта книга посвящена труженикам космодрома, отдавшим ему многие годы жизни, знания, труд, здоровье, любовь.

Космодром Байконур знают во всем мире. Эту известность ему создали научные и трудовые коллективы сотен предприятий различных отраслей Советского государства, испытатели трижды орденоносного полигона. И сегодня именно здесь, как в фокусе, отражается международное сотрудничество России, ее значение в освоении космоса.

О Байконуре написано уже немало. Чаще стали рассказывать о нем сами очевидцы, участники первых ракетно-космических запусков, ветераны-испытатели. Они правдиво рассказывают о том, как жили, работали, чем увлекались, как своими руками и умом создали уникальный комплекс «Байконур». Но многое о нем еще не известно.

Книга «Неизвестный Байконур» — одна из немногих попыток вспомнить и полнее рассказать читателям о том, с каким вдохновением и энтузиазмом участвовали испытатели и строители в решении задач освоения космического пространства, как сами организовывали свой досуг, стремились переносить неустроенность, неудобства и трудности полигонной жизни.

Пусть не останется забытых имен. Пусть наши дети и внуки, их дети и внуки знают, помнят по именам не только космонавтов, но и тех, кто запускал их в космос, гордятся тем, что наша Родина первой в мире шагнула в космос.

Хотелось бы, чтобы эта книга стала доброй памятью для всех, кто служил и жил на Байконуре, о незабываемых годах нашей молодости, интересной, напряженной работе в частях, управлениях, службах и организациях космодрома. А нынешнему поколению испытателей и тем, кто в будущем ими станет, она может быть полезной в жизни, работе, службе и поможет избежать ошибки.

Выражаю искреннюю признательность авторам книги, приславшим мне свои воспоминания о космодроме и памятные фотографии, всем, кто словом и делом более 3-х лет помогал в работе над ней.

Моя особая благодарность — Хробостову В. П., Суворову Б. А., Паршину В. П., Топутю Л. Ю., Грунину С. Н., Чибисову В. П., Опрышко Г. П., Курланову А. Д., Худикову А. Н., Федоровой Е. А., депутату Государственной думы Алкснису В. И., руководителям предприятий космической отрасли Козлову А. Г., Медведеву А. А., Макарову А. А., Драгуну Д. К., Гусеву Л. И., Гоеву А. И., Фадееву А. С., главам администраций Волгоградской области Максюте Н.К., городов Малоярославец Крючкову Г. С., Одинцово Гладышеву А. Г., Юбилейный Голубову Б.И., Щелково Твердохлебову Л. А., а также Борисюку Н. А., Моисееву В. А., Аксенову К. В., Павловскому И. В., Шушинянцу В. В., Kуану Н. В., Бережному М. П., убежденных в том, что история Байконура — одна из самых ярких страниц истории Советского государства, всей Земли, которую должен знать каждый житель нашей планеты, за оказанную помощь в организации издания книги и ее финансовой поддержке.

Низкий поклон и сердечное спасибо моему дорогому другу и жене Томульку, Тамаре Матвеевне, за поддержку, помощь, терпение и веру, что книга увидит свет и порадует многих сослуживцев.

Кажется, совсем недавно начался штурм космоса. 4 октября 1957 г. — памятная дата в истории освоения космического пространства. В этот день в Советском Союзе был запущен первый в мире искусственный спутник Земли. Как быстро и вроде бы незаметно для нашего поколения человечество проникло во многие тайны мироздания.

А началось все это с Байконура, самого первого и теперь уже самого известного на Земле причала Вселенной. Трудом и умом советских людей в необозримых песках Приаралья был построен первый космодром планеты. Именно здесь 40 лет назад были осуществлены запуски первых в мире космонавтов — Юрия Алексеевича Гагарина (12 апреля 1961 г.) и Германа Степановича Титова (6 августа 1961 г.).

Отсюда испытатели ракетно-космической техники прокладывают маршруты космических трасс. Это они — скромные, настойчивые, одержимые, настоящие профессионалы, мало кому известные и сегодня, подготовили и запустили в 1957–2001 гг. тысячи ракет, космических аппаратов, кораблей и станций. Это они в зной и стужу, днем и ночью провожали в полет более 100 космонавтов, в том числе и космонавтов из 20 государств мира, отправляли космические станции на Луну, Марс, Венеру. Это они своим трудом и службой обеспечили триумф отечественной науки, создали надежный «ракетный щит» для безопасности страны, подняли ее международный авторитет.

Космодром Байконур и сегодня является символом космической славы нашей Родины, героической страницей ее истории, образцом стойкости и мужества его испытателей, их бескорыстного служения делу освоения космического пространства.

Обо все этом и рассказывает книга «Неизвестный Байконур», состоящая из очерков ветеранов космодрома, среди которых начальники космодрома, строители, испытатели, политработники, конструкторы космической техники, жены офицеров, писатель, командир полка, сержант, кинооператор и др. Все они участники и свидетели бурных событий по освоению космоса и рассказывают много из того, что долгие годы хранилось за семью печатями. Авторы знакомят читателей не только с историей космодрома, но и с бытом, интересами и увлечениями его жителей в те годы. Люди постарше узнают в них себя и своих товарищей, а молодежь извлечет много интересного, поучительного для своей учебы и жизни.

Воспоминания ветеранов придают событиям документальную достоверность, что очень важно для мемуарной литературы, посвященной космической теме. Авторам очерков, безусловно, удалось правдиво и эмоционально сказать свое слово.

Прочитав книгу, читатель узнает, каким нелегким, изнуряющим и вместе с тем необыкновенно творческим, захватывающим был и есть труд испытателей Байконура, как непросто было прокладывать дорогу к звездам.

Города Одинцово, Юбилейный, Краснознаменск, Звездный городок давно тесно связаны с Байконуром и между собой в выполнении задач по освоению космического пространства. Как и в Москве, в них живет много ветеранов-байконурцев. Более 10 тысяч ветеранов после службы на космодроме стали их жителями. Они и сегодня ведут активный образ жизни, работают в организациях, предприятиях, учебных заведениях, активно участвуют в общественных делах, проводят большую работу по пропаганде успехов отечественной космонавтики, патриотическому воспитанию молодежи. Жители этих городов гордятся тем, что рядом с ними живут такие замечательные люди, прославившие на весь мир нашу страну космическими подвигами.

Администрации наших городов с уважением и заботой относятся к ветеранам Байконура, к их предложениям и просьбам, стремятся оказывать им помощь, тесно сотрудничают с их ветеранскими организациями. Мы приветствуем выход еще одной книги о Байконуре, истории освоения космического пространства.

Надеемся, что книга «Неизвестный Байконур» вызовет не только живой интерес у читателей, но и желание у других ветеранов написать к 50-летию Байконура и запуска первого в мире искусственного спутника Земли новые страницы своих воспоминаний о делах, жизни и истории космодрома.

Заброшенная войсковая часть, в которой я служил

Лет двадцать я держал в голове идею проехать по местам боевой славы, по всем полкам, в которых мне доводилось служить и которые были расформированы бандой оптимизаторов Министерства Обороны. Начнем с войсковой части 73598 в Поливно (Ульяновск). Под этим номером скрывался 1180-й Отдельный Гвардейский Артиллерийский Полк 104-й Гвардейской Воздушно-Десантной Дивизии (ныне 31-я Гвардейская Десантно-Штурмовая Бригада).

В конце девяностых “оптимизаторы” в Министерстве Обороны решили, что надо провести массовые сокращения и сократили. в основном, боевые части, имеющие историю, участвовавшие в боевых конфликтах, а не штабных крыс. В частности, под нож пошли несколько десантных частей, в том числе: 159, 1180, 345, 51-й полки ВДВ. Последний, удалось реанимировать и восстановить, а вот первым трем, увы.

К 51-му гвардейскому полку я имею посредственное отношение и был там только по мере служебной необходимости. А вот первые три были нашими полками, через которые прошел почти весь наш призыв в той или иной мере. Не считая тех, кто уехали в Чечню и в Югославию. Отдельная история 345-го полка, который был создан за пределами России и был расформирован за ее границами.

В помещении штаба полка все разрушено. Не осталось ничего напоминающего то, что это была войсковая часть, кроме вывески на входе и пары солдатских ботинок. Когда-то именно здесь проходила часть нарядов по штабу и отсюда можно было позвонить домой ночью.

По территории полка передвигаться почти невозможно. Все заросло. На фотографии ниже тротуар от плаца к штабу. Не верится, что когда-то здесь не было джунглей, все было обустроено и чисто. Как же природа быстро берет свое и все наши потуги ей смешны и мимолетны.

Это главная аллея, ведущая от плаца к воротам поста №1. По этой дороге мы выходили в парк, на погрузку в автомобили, выбегали на утреннюю пробежку. Чем дальше от ворот, тем больше склоняется выросший за 20 лет после нас лес. Мы были последними, кто ходил строем по этой дороге.

Так выглядит здание штаба, ворота и дорога к плацу сверху. Перед штабом когда-то были лавочки, курилка и сюда приезжали девушки на свидание к солдатам-десантникам. Теперь здесь самые настоящие джунгли.

А вот это заросшее здание – казарма, в которой располагались четыре дивизиона. Наш – Самоходный, располагался в левом крыле, на втором этаже. Как всегда, самые первые по количеству “самоходов” был Самоходный Дивизион. Кстати, про самоходы, видите вооон ту остановку вдалеке?

От нашей казармы до остановки было ровно пару секунд бега. Забор был слишком низким для десантуры, а территория не была такой заросшей и отлично просматривалась. Подходит автобус – смотришь, нет ли офицеров – и бегом в автобус. Все, ты на воле и главное вовремя вернуться, чтобы не “залететь”.

Со стороны остановки были еще ворота, но КПП там никогда не было и ворота были закрыты. Через забор прыгать было сподручнее и проще. Как ни странно, к этим воротам въезд оказался не совсем заросшим, но дальше полный швах.

Еще один тип “краткосрочной” самоволки был забег до почты и до магазина. До них надо было преодолеть метров двести от забора части до первого жилого дома. Сейчас это сложно понять, так как между магазином и забором было построено новое многоквартирное здание (оно на фото самое большое слева вверху).

Дом, в котором располагалась почта и магазин, почти не изменился. А еще в нем жила девушка, которая очень любила солдат и некоторые наши товарищи часто бегали к ней, а потом так же часто и группой лечились. Недавно мне написал бывший сослуживец и как раз упомянул одного из наших товарищей, который попал под жернова машины любви. Но то, что было в Поливно, остается в Поливно и мы не сдаем друзей. 🙂

Почты сейчас нет. Вместо нее теперь участковый пункт полиции, а магазин остался и даже двери по-моему не изменились с 90-х годов. Сюда мы бегали за сгущенкой и печеньем, чтобы потом сделать “дембельскую кашу”.

Вспоминая те времена жалею, что не фотографировал. Свою камеру я потерял на полевом выходе и больше фотографировать было некому. Сейчас бы поделился фотографиями тех времен, когда не было фотоаппаратов в мобильных телефонах, инстаграма и фейсбука.

Сверху часть теперь выглядит так (фото снизу). По центру это плац, который скоро точно скроется в зелени. Слева от плаца клуб, где по воскресеньям с майором Смирновым мы занимались гиревым спортом – до сих пор не люблю гири.

Над плацем слева деревянное здание в котором мы укладывали купола, а справа столовая, в которую к нам приходили “мабуты” – солдаты из соседней танковой части, у которых со столовой была проблема.

Стоило бы приехать сюда пораньше лет на десять, чтобы увидеть хоть что-то сохранившееся. А теперь даже немного грустно и понимаешь, что некоторые вещи должны оставаться в прошлом, которое не надо ворошить. хотя, побывать в местах, где бегал 20-летним пацаном, было забавно, вряд ли здесь окажусь еще когда-нибудь.

Наше #ДзенПутешествие продолжается, а впереди еще много интересных мест и интересных публикаций. Мы добрались до Волгограда, но публикации будут догонять нас. Если есть мысли, о чем хотели бы почитать, велкам. мы ждем ваши идеи и пожелания по темам статей.

Всемирному Дню Авиации и Космонавтики посвящается. 2.

1985 год. Загорск. (Ныне Сергиев Посад). Костя закончил кинотехникум и пошёл в армию. Несколько дней “трясясь в прокуренном вагоне” не знали они, куда их везут. По пути поезд останавливался на разных станциях, и партиями ссаживали новобранцев. Костя доехал до конца. Глазам открылась степь.

Это пейзаж сопровождал его два года. Они оказались на Байконуре!
Раньше я думала, что Байконур – это такая огромная площадь, окружённая забором. Оказалось, что это как бы страна, в которой есть много городов – “площадок”. Площадки не просто площадки, это целые городки, на территории которых находится по несколько войсковых частей. Муж служил в в/ч 12471, на 113й площадке.

Вот она, посередине его клуб (со своим образованием он, разумеется, стал киномехаником), а слева его казарма. Напротив через пустырник клуб и казармы другой войсковой части.

Видно в степи было далеко. К северо-востоку от его площадки, в 5,4 км находилась площадка 110 – оттуда запускали Буран. И по-моему, если я не путаю, 1я рота охраны его войсковой части, именно этот Буран и охраняла.
На этой фотографии, где мы видим Буран, Костина часть находится где-то вверху слева.

В 4,4 км на юго-восток от них находилась площадка №1, “Гагаринский старт”. Название само за себя говорит. Но почему-то во времена службы Кости все звали эту площадку “двойка”. Видимо, где-то была ещё более первая площадка. Хотя на самом деле дублёром “гагаринского старта” была площадка 31. Так что неизвестно, где находится реальная “Первая”.
Вот фотография “Гагаринского старта” от Другого.

Вот “гагаринский старт” с ракетой в процессе поднятия.

Обратите внимание на шахту под “гагаринским” стартом. Это для отвода газов. Простенькая была ракетка.
Туннелей для отвода газов от Бурана уже три, и они значительно больше.

А вот так площадка “гагаринский старт” выглядела с места, где находился Костя:

Под гул взлетающих ракет они спали, как мы спим под грохот трамваев или проходящих поездов.
Где-то подальше находилась невидимая им площадка номер 90, с которой взлетал “Протон”. Не смотря на удалённость, гул “Протона” был особенно мощным и инфернальным. Но они видели его уже только в виде огненной точки в небе.

Байконурский сленг.
“Мотовоз” – это тот поезд, который всех развозит на работу утром, и вечером домой.
“Бацильник” – общая кастрюля в столовой, которая ставилась на стол на 10 человек.
“Пиздопар” – жареная картошка.
Картошку, кстати, жарили нелегально, и по утрам дежурные по столовой бегали искали “бацильники с пиздопаром”, утащенные “блотью” из столовой.
Любая еда вне столовой называлась “заготовкой”.
Всех стройбатовцев звали почему-то “мабуты”. Мабуты на космодроме были везде.
Они спали в холодке ракетных шахт. Они сушили свои портянки на металлических конструкциях ракетных стартов. Они обслуживали железобетонные консрукции стартовых столов. Великий космический результат полёта человеческой мысли держался, отчасти, на неграмотных и разгильдяйских мабутах. Это правда!

А видите, например, вот эти трубы.

Они служили лифтами на случай экстренной эвакуации космонавтов из ракеты. Лифты – это громко сказано. Там надо было съезжать на попе. Проверять лифты периодически поручали Костиному сослуживцу. Он намазывал тряпку керосином, и скатывался вниз. Один раз забыл намазать тряпку и чуть, говорит, задницу не сжёг.

В 1986 году у “Прогресса” случились проблемы со стыковкой в космосе, в автоматическом режиме. Пришлось его отстыковать и обследовать. В официальной версии было сообщено, что “найден фрагмент предмета на тканевой основе”, который и мешал совершить стыковку. “Никак мабута портянку снять забыл”, – смеялись байконурцы.

Космос для нас с мужем – это одновременно и гордость за человечество, и вот такие забавные истории повседневности.

Чтобы представить величину космического аппарата. Вот его везут на рельсах с “монтажного стола” на стартовую площадку. На обычных рельсах такое не увезёшь. Поэтому там на самом деле по паре рельс под его левой частью и правой частью.

Стартовая площадка Бурана построена на остатках стартовой площадки для ракеты Н1, по лунной программе. Ракета взрывалась несколько раз, программа была свёрнута, но не пропала даром. Из Москвы было приказано разобрать всё, относящееся к ракете и уничтожить. Но конструктор Кузнецов спрятал несколько двигателей.
А в 90е годы, когда мы научились более менее сотрудничать с американцами, они спросили: “У вас что-нибудь осталось от той программы?”. Вот тут-то и пригодились схороненные двигатели. Американцы утащили их на испытательный полигон в Калифорнии, поставили на стенд и позеленели от зависти. Двигатели оказались настолько мощные, что чуть не оторвали им стенды. “И это 20 лет назад!” – восхищались их конструктора мощью советской науки. Они к своим 90ым до таких двигателей ещё не доросли, хотя и пытались. Сейчас они реконструировали и усовершенствовали те двигатели, и на них летает их грузовой космический корабль ДС4.

Источники:

https://www.plam.ru/transportavi/slovo_o_polku_buranovom_rasskazy_ochevidca/p6.php
https://rvsn.info/test_range/oiich_047.html
https://www.litmir.me/br/?b=215423&p=15
https://zen.yandex.ru/media/id/59f6fef9dcaf8ed1cda0273a/5b83f9cd04a22900a90d9fc6
https://eolika.livejournal.com/128619.html